С ноября 2004 года население Украины заинтересовалось проблемами федерализма. Правда, с лёгкой руки политиков, многие до сих пор уверены, что федерализм – это такая особо зловредная разновидность сепаратизма, предназначенная специально для уничтожения украинской государственности.

 

Нет, наверное, необходимости подробно и популярно объяснять, что федеральными государствами являются любимая «свидомыми» украинцами больше родных полонын Канада и вечный образец свободы и демократии – США, а также Мексика, Австралия, Швейцария, ФРГ, Австрия, Бельгия. В последние годы всё усиленнее федерализируется Великобритания, единству которой уже не хватает личной унии трёх корон, осуществляемой монархами Виндзорской династии.

 

В общем, федерализация в современном мире является средством предотвратить распад страны по конфессиональному, этническому и даже по территориальному принципу, а никак не способствовать оному распаду. Даже унитарные государства Европы идут по пути усиления самостоятельности региональных властей, оставляя за центром лишь исконные общегосударственные функции. Это уменьшает количество претензий к центральной власти со стороны избирателей. Чего требовать от Берлина решения коммунальных проблем, если они полностью зависят от местных властей? Это снижает и межнациональные трения. Франко-швейцарцам,  германо-швейцарцам и итало-швейцарцам нечего делить. Своими кантонами они управляют как хотят, говорят на своём языке, принципиальные для всей страны вопросы выносят на референдум. При этом, граждане  заранее готовы подчиниться результатам всенародного волеизъявления, даже если оно не совпадёт с их собственной позицией, а разница составит сотые доли процента. Франкоговорящий канадский Квебек, например, до сих пор не отделился от «английских оккупантов» только потому, что сепаратисты не могут набрать в ходе референдума достаточное количество голосов за отделение. А не могут они набрать этих голосов, потому, что умеренные французские патриоты считают, что их французскость в федеральном государстве никак не ущемляется и голосуют протии отделения.

 

Только гибкая федеративная система позволила России сохранить государственное единство несмотря на «парад суверенитетов» начала 90-х годов. У унитарного государства не хватило бы сил бороться с половиной своих регионов.

 

А теперь взглянем на Украину. До 2004 года концепция унитарного государства ещё могла более-менее удовлетворять потребностям украинского общества. В конце концов, этносы, населяющие регионы Запада и Востока просто не вмешивались в дела друг друга. Они существовали в одной стране практически не пересекаясь. Руководители регионов, по умолчанию назначались из представителей местных элит, а общегосударственные законы исполнялись в той степени, в какой они не раздражали население. Фактически под личиной унитарности скрывался самый обычный федерализм.

 

Но потом произошло то, что произошло. Независимо от того, кто прав – оценивающие оранжевый переворот как абсолютное благо или как абсолютное зло, фактом остаётся очевидный раскол страны по политическому, этническому и конфессиональному принципу. На Украине живёт два типа украинцев: западные и восточные. Они органически не способны жить абсолютно одинаково, несмотря на то, что никто не отвергает базовых общечеловеческих ценностей. Точно так же фламандцы и валлоны могут жить рядом, вместе, в одном государстве, но не одинаково.

 

Есть три способа решить проблему:

 

Во-первых, древнейший, когда одна часть физически уничтожает другую. Такой способ применили колонисты в США. Там теперь индейцы – персонаж этнографического музея. После семнадцатого века этот способ практически нигде не демонстрировал свою действенность. Даже самые малочисленные народы оказывали слишком упорное сопротивление, нанося противнику неприемлемые потери.

 

Во-вторых, близкий к нему способ – ассимиляция. Так пытались поступить англичане, по отношению к ирландцам, шотландцам и валлийцам. После того, как все перечисленные народы уже пару сотен лет как составляли нацию, воспринимаемую во внешнем мире, как единую английскую, говорили только по английски и с большим удовольствием участвовали в строительстве британской колониальной империи, вдруг откололась Ирландия, а Шотландию и Уэльс Лондон сейчас пытается удержать в рамках одной страны за счёт федерализации. Как показывает практика, для успешной добровольной ассимиляции ассимилируемым следует предложить более успешную и развитую культуру, чем их собственная. На Украине, таким образом, возможна только ассимиляция западных регионов восточными, которые опираются на тысячелетнюю культурную традицию, а не на суррогат из трембит и «трипольской культуры». Насильственная ассимиляция в наше время вообще невозможна, поскольку ведёт к гражданской войне, а дальше см. «во-первых».

 

Наконец, в-третьих, проблему можно решать как в цивилизованной Европе, по принципу, одно государство – много культур, одно гражданство – много национальностей. Это и есть путь федерализации. Когда львовяне живут, как принято во Львове, а харьковчане как в Харькове, когда большая часть проблем (включая все первоочередные) решается на уровне региональных властей и местного самоуправления, то снимается и острота политических противоречий. Выбирайте президентом хоть Тягныбока и пусть он в пределах Мариинского дворца создаёт себе чистое этническое пространство. Если житель Харькова захочет переехать во Львов, он будет знать, что может столкнуться с определёнными бытовыми неудобствами, но в чужой монастырь со своим уставом не лезут: не хочешь – не переезжай, а если решил переехать, значит чем-то эти неудобства компенсируются (интересной работой, более высокой зарплатой, лучшей экологией, да мало ли чем ещё).

 

Так вот, независимо от политических взглядов и предпочтений, Украина, после 2004 года может существовать только как федеральное государство, иначе политические противоречия, опирающиеся на этническую базу, просто её разорвут. И не будет у Украины более отчаянного, упорного и непримиримого врага, чем граждане Украины, разделённые Днепром.