Ситуацию в банковском секторе нашей страны некоторые эксперты уже открыто именуют предкризисной. Похоже, что определенные основания для этого имеются. В истории Украины банковские кризисы случались неоднократно. Чаще всего они по времени совпадали с особо острыми кризисами в экономике страны, как, например это было в 1998 году. Тем не менее, банки разорялись как в периоды относительной устойчивости экономики («Инко», «Градобанк», «Видродження»), так и в период полной экономической стабильности, при крепкой гривне и росте ВВП (примеры – «Киевский универсальный банк», «Гарант»). То есть данная тема актуальна в любой период времени.

Большинство дискуссий о банковских кризисах начинается, и не без оснований, с изучения особых характеристик потерявших платежеспособность финансовых институтов. Часто оказывается, что институты-банкроты плохо управлялись, а в некоторых случаях даже становились инструментами прямого мошенничества. Анализируя ситуацию в ретроспективе, можно, как правило, указать на те специфические пробелы украинской системы регулирования работы финансовых учреждений, которые позволили совершить эти ошибки (или преступления), ставшие непосредственной причиной банкротств. Исследования подобного рода помогают совершенствовать механизмы регулирования в целях предотвращения или, по крайней мере, раннего обнаружения опасного или преступного поведения управляющих отдельных банков.

Однако предлагаю попытаться понять природу крупного кризиса, в котором подвергается опасности существенная часть банковской системы. В таких условиях ни исследование одних характеристик обанкротившихся институтов, ни попытка резко раскритиковать НБУ за недостатки пруденциального надзора не дадут полной картины. Попробуем разобраться в вопросе вероятности наступления банковского кризиса в нашей стране.

Сразу же заметим, что в данном материале мы будем несколько раз плавно переходить от ситуации в банковском секторе к ситуации в нашей экономике в целом (и обратно). Будем стараться не запутать читателей. Итак, правительство Юлии Тимошенко избрало самый простой и незамысловатый вариант борьбы с ростом цен – тотальный вывод денег из обращения путем аккумулирования их на едином счете в Госказначействе. Точной информации о находящейся на этом счете суммы нет, но полагаю, что она явно превышает 25 миллиардов гривен, что составляет около 30% объема всей денежной массы. Метод, простой и действенный. Но, имеет ряд побочных эффектов, которые с нашей точки зрения перевешивают все «благие намерения» Кабмина.

Начнем с того, что мы уже наблюдаем около 4 месяцев. На межбанковском и наличном рынках существенно укрепился курс национальной валюты по отношению к валютам других стран. Событие в целом неприятное для миллионов соотечественников, получающих свои доходы в валюте США и размещающие депозиты в ней же. В еще большей степени оно неприятно украинским предприятиям, которые экспортируют произведенную продукцию.

По имеющимся у специалистов расчетам, потери населения от ревальвации гривны превысили 1 миллиард долларов. Экспортеры, составляющие основу экономики Украины потеряли в 2,5 раза больше. Итак, не менее 3,5 миллиарда долларов потерь – такова цена экстравагантных действий Нацбанка, от которых, кстати, правительство поспешило откреститься. Не многовато ли? Как известно, если кто-то что-то теряет на финансовом рынке, то аналогичную сумму кто-то другой находит. Остается лишь предположительно очертить круг потециальных бенефициаров проведения политики денежного сжатия и укрепления курса гривны. Хотя, с другой стороны, будет прав тот, кто скажет – надо хранить сбережения и получать зарплату в национальной валюте Украины.

Дальше перейдем к вопросам, которые одновременно входят в компетенции и правительства и Нацбанка, и уже непосредственно влияющим на состояние банковского сектора. Следующим после резкого падение курса доллара, евро, рубля, фунта et cetera  по отношению к гривне следствием резкого сжатия денежной массы стал небывалый рост процентных ставок на рынке межбанковского кредитования. Все логично, закон спроса и предложения не отменишь, даже задействовав несгибаемую волю Юлии Владимировны. Денег в банковской системе нет. Но, потребность в них есть. Следовательно, цена этих денег растет. В том числе и потому, что Нацбанк ужесточает резервные требования. Ставки по однодневным кредитам находились длительное время в пределах 40-50% годовых, чего не было со времен разгара «оранжевой революции».

Что любопытно, в этих условиях рефинансирование коммерческих банков Нацбанком практически не проводится. Первым следствием продолжения такой политики может стать резкое ухудшение краткосрочной ликвидности банковской системы Украины. Более того, полагаем, что до настоящего кризиса ликвидности не так уж и далеко, как это может показаться на первый взгляд.

По имеющимся данным, крупные банки (они же наибольшие доноры на рынке межбанковского кредитования) резко ужесточают требования к своим менее масштабным контрагентам. И даже, начинают вовсе отказываться от кредитования некоторых из них. Не говоря уж о том, что межбанковские кредиты предоставляются по «заоблачным» ставкам. Таким образом, немалое количество украинских банков испытывают определенные проблемы в плане возможности выполнения клиентских платежей.

Естественной реакцией на дефицит кредитных ресурсов стал ощутимый рост ставок по вкладам. В пока не вызывающих сомнений «Райффайзенбанк-Авале», «Приватбанке», «Укрсоцбанке» вполне можно разместить депозит на год в долларах под 12% годовых, в евро – под 11%. Подобная щедрость до «борьбы Тимошенко и Стельмаха с инфляцией» была за пределами мечтаний украинских вкладчиков.

Хуже того, некоторые банки своими объявленными процентными ставками просто пугают.  Средние, а тем более мелкие банки, не моргнув глазом, согласны взять гривну на депозит под 20-24%, евро под 12-13%, доллар под 14-14,5%! Вероятность возврата подобных вложений нам представляется, мягко говоря, не очень высокой. Подобный дефицит ресурсов позволяет предположить наличие у этих банков серьезных «пробоев» в ликвидности. Хотя, конечно, каждый вправе принимать решение на основе самостоятельной оценки уровня риска в сопоставлении с уровнем возможной доходности.

В то же время, пока еще обладающие запасом ликвидности мощные системные банки Украины отнюдь не имеют повода для впадения в эйфорию из-за проблем у их более мелких, но надоедливых конкурентов. Дело в том, что клиентов, которые стоят в приемных руководителей крупных банков в надежде получить долгосрочный кредит на инвестиционные цели, очень много. Пока наотрез отказывают не многим. Но скоро число тех, кто не может получить заем, может изрядно возрасти. В то же время, сейчас уже существенно урезают сроки кредитования.

Но самое главное состоит в том, что банки существенно повышают ставки – денег-то, как мы помним, нет. То есть, они есть, но в Госказначействе. А у банков – нет. Попутно напомним, что мировой финансовый кризис категорически отказывается заканчиваться. Даже, несмотря на пожелания руководителя правительства Украины. А значит, на приток синдицированных займов из-за рубежа украинским банкам рассчитывать не приходится.

В результате, кредиты для бизнеса уже подорожали на 4-5 процентных пунктов. То есть, средняя ставка по кредитам на реализацию тех или иных инвестиционных проектов находится в районе 25-27% годовых. Похоже, что к концу года предприниматели будут привлекать займы под все 30%. Теперь зададимся вопросом – не отразится ли соответствующим образом на инфляции едва ли не полуторократное повышение стоимости заимствований? Ответ правительства непонятен. Ответ грамотного и ответственного эксперта сомнений не вызывает – рост оптовых и розничных цен будет существенно подстегнут резким подорожанием кредитных денег. Простите, но за что тогда борется Кабмин?!

Заемщикам – физическим лицам приходится в этом плане еще намного хуже. Например, ипотечные кредиты уже выдаются под 26-28% годовых в гривне. При этом получить заем на приобретение недвижимости без первоначального взноса уже невозможно. Кстати, полагаю, что это «недружественный» шаг со стороны банков абсолютно оправдан – не хватало им «для полного счатсья» еще и обвала рынка недвижимости с последующим ипотечным кризисом!

Отдельная тема – облигации, при помощи которых крупные украинские банки  изыскивали альтернативные кредитам источники для осуществления своих проектов. Облигационный купон в размере 15-16% и даже 18%, уже категорически не устраивает держателей облигаций. Последние начинают склонять эмитентов к досрочному погашению облигаций. Но, откуда же брать деньги эмитентам, если средства вложены в реализацию долгосрочных проектов? А так как право на требование досрочного выкупа заложено в условиях выпуска облигаций, банки могут в принудительном порядке заставить их выкупать у держателей. В ситуации дефицита ликвидности некоторым банковским учреждениям может изрядно не поздоровиться!

Понятно, что в таких условиях перспективы украинских банков приобретают туманный характер. Ликвидность и платежеспособность низкие, резко возросли расходы на содержание «депозитного портфеля», приблизительно на 10% обесценилась «валютная позиция», а вместе с ней уменьшилась и сумма активов банков. Кредитно-инвестиционный портфель на первый взгляд сулит неплохую доходность. Вот только в свете нынешних и возможных катаклизмов в мировой экономике, искусно усиленных Кабмином и Нацбанком, вероятность возврата выданных ссуд не выглядит высокой.

Кстати, самым непосредственным образом такие действия правительства и Нацбанка отразятся и на динамике валового внутреннего продукта. Причем тут будет удар с двух сторон – сокращение объемов кредитования и рост процентной ставки по кредитам. Тот же МВФ уже предупредил об этом Украину – фонд ждет резкого замедления экономического роста в нашей стране. Замечу, что подобные прогнозы, сделанные МВФ осенью в отношении прибалтийских государств, с успехом сбылись.

Кстати, можно провести любопытное сравнение. Если экономические власти США как от огня шарахаются от термина «рецессия» и относительно спокойно смотрят на инфляцию, то в Украине все наоборот – с ростом цен якобы борются, но на перспективы экономического развития страны власти похоже элементарно плюнули. Кто в большей степени прав? Пусть каждый сам выберет тот ответ, который ему по душе.

Выскажем сугубо субъективное мнение еще по одному вопросу – Национальный банк Украины не справился как минимум с прописанной в профильном законе задачей. Действия по изменению официального курса гривны, а в особенности интервенции НБУ на межбанковском валютном рынке были откровенно запоздалыми. Более того, вызывает удивление периодически встречающаяся ситуация, когда при рыночном курсе на уровне 4,6-4,65 Нацбанк выходит с покупкой валюты по курсу 4,75-4,8. Если кому-то из продавцов долларов просто повезло, то это одно дело. А если предположить, что перед проведением гривневой интервенции была утечка инсайдерской информации из НБУ? Опять же, с учетом необходимости обеспечения именно стабильности национальной валюты, было ли логичным повышение ее курса за одну торговую сессию сразу на 4-5%, что Нацбанк допускал несколько раз? А ведь рынок имел такое настроение, что Нацбанк мог бы на протяжении относительно длительного периода времени постепенно повышать курс гривны на 1-2 копейки в день, а не на 20-25 копеек, как это было сделано несколько раз.

Внимания заслуживают и объяснения должностных лиц Нацбанка своих действий по укреплению курса гривны. Так, по словам Председателя НБУ В.Стельмаха,  «несмотря на ухудшающее сальдо текущего счета, сальдо платежного баланса остается позитивным и за последние 7 лет с 2002 года составляет 34 млрд. долларов. А негативное торговое сальдо перекрывается притоком прямых инвестиций и заимствованиями банков на международных рынках». Интересно, почему сальдо текущего счета платежного баланса приведено именно за 7 лет, а не, скажем, за 2 или за 14?

Тезис же относительно заимствований украинских банков на международных рынках не выдерживает критики даже в первом приближении – продолжающийся кризис на мировых рынках капитала уже практически остановил приток иностранного капитала в виде заемных средств в украинскую банковскую систему. Более того, с осени текущего года начинается период возврата ранее привлеченных синдицированных кредитов и расчета по еврооблигациям. Кстати, именно тогда может резко усилиться как раз спрос на доллар и евро со стороны украинских банков.

Вообще же механизмы приспособления к рыночной ситуации при гибком обменном курсе (а именно его и ввел фактически Нацбанк) имеет важное значение. Например, более или менее серьезный внешний шок приводит к снижению обменного курса нацвалюты и росту уровня внутренних цен в условиях фиксированного курса. Это снижает реальную стоимость банковских ссуд до уровня, при котором они могут быть фактически оплачены, одновременно уменьшая реальную стоимость банковских обязательств в той степени, которая требуется для сохранения платежеспособности украинских банков.

Из этого следует, что приспособление к макрошокам при гибких обменных курсах будет менее травмирующим для весьма еще хрупкой банковской системы нашей страны, чем при фиксированном, привязанном к какой-то иностранной валюте, курсе. Пусть даже «гибкий режим» курсообразования с учетом ряда макроэкономических проблем и способен уже осенью «развернуть» направление движение пар «гривна-доллар» и «гривна-евро». При фиксированных курсах приспособление к крупному шоку может оказать на банковскую систему невыносимое давление. А если приходится делать выбор между сохранением банковской системы и режимом обменного курса, вероятно, важнее спасать банки.

Так что, некоторую либерализацию работы внутреннего валютного рынка можно приветствовать. В долларизованной экономике (а это как раз про Украину), где фиксация обменного курса вызывала доверие, структура активов и обязательств будет отражать ожидания стабильности обменного курса и, как следствие, вызовет накопление номинированных в долларах долгов. Это сделает приспособление к изменению обменного курса особенно разрушительным для платежеспособности банков, так как значительный курсовой риск будет скрыт в форме кредитного риска.

Еще один крайне важный момент для перспектив украинской банковской системы. В чем специфика банков вообще? Почему банковская индустрия так склонна к кризисам и почему возникает особая заинтересованность в предупреждении и разрешении таких кризисов? Дело в том, что банки работают как рычаг. Управляя своими инвестициями, они подвергают риску чужие деньги.

    Из того факта, что банки используют заемные средства, следуют два важных вывода. Во-первых, собственный капитал банка играет роль «подушки» между неблагоприятными шоками и банкротством. И поскольку «подушка» у наших банков относительно «тонкая», небольшие шоки способны привести их к банкротству. Таким образом, капитал является важнейшим буферным запасом для банков и величина требуемого капитала зависит от изменчивости среды, в которой банк действует.

И здесь мы должны сделать замечание Нацбанку – столько лет последовательно бороться за приведение капитализации украинских банков к более или менее приближенным к европейскому уровню пяти миллионам евро, и в последний момент отступить, дав невероятную по времени поблажку. Едва ли не на три года! Кто-то готов гарантировать, что подобное послабление не приведет к банкротству, скажем, десятка-другого небольших украинских банковских учреждений? Тем более - с учетом вышеизложенных смелых экспериментов Кабмина и НБУ в области монетарной политики!

Скажем больше. Какие последствия для структуры банковского регулирования и надзора в Украине вытекают из существования высокой нестабильности макроэкономической среды в нашей стране? Применительно к установленным соотношениям между величиной активов и собственным капиталом мы отмечаем, что капитал банка может рассматриваться как буферный запас, который позволяет ему выдержать шоки качества активов без потери платежеспособности. Наша реальность обусловливает большую нестабильность доходов и величины собственного капитала украинских банков, чем в индустриальных странах. Тогда возникает вопрос: подходят ли стандарты адекватности капитала Банка международного развития (так называемый Базель-2) для нашей страны? Или банки Украины должны быть даже более капитализированы, чем банки в индустриальных странах? Второе утверждение, на наш взгляд, ближе к истине. Тогда, снова же непонятна излишняя «доброта» Нацбанка по отношению к недокапитализированным банкам, о чем было написано выше.

Трудно припомнить крупный банковский кризис, в котором какой-либо макроэкономический шок не сыграл бы своей роли. Такие шоки могут принимать разнообразные формы и различными путями воздействовать на платежеспособность банков. Крупный спад экономической активности, ухудшение условий торговли или другие неблагоприятные шоки для национального благосостояния снижают прибыльность банковских заемщиков. Некоторые из них оказываются не способны обслуживать свою банковскую задолженность; таким образом, хорошие ссуды превращаются в проблемные. Финансирование шоков может потребовать внезапного сокращения банковских балансов с неблагоприятными последствиями для «здоровья» заемщиков и, следовательно, банков. Ряд подобных предпосылок складываются в мировой экономике, и они готовы «перекинуться» на Украину, подвергнув риску в первую очередь именно банковские учреждения.

Усугубляет ситуацию и специфические методы, которые власть применяет для борьбы с ростом цен. Хрупкость финансовой системы Украины, осложняет проведение макроэкономической политики. Например, выбор темпа снижения инфляции. Быстрое замедление инфляции может повлечь высокие процентные ставки и медленный рост денежного предложения. Именно этот процесс мы сейчас и наблюдаем благодаря совместным усилиям Кабмина и Нацбанка. Боюсь, что анализируя ситуацию через какой-то промежуток времени у нас будут все основания утверждать – не так страшна была инфляция, как последствия бездумной и неумелой борьбы с ней.

Завершить хотим довольно пессимистичным выводом. Бессистемные, запоздалые, экономически спорные действия НБУ, имевший место конфликт Правления Нацбанка с Советом наталкивают на довольно грустное рассуждение: экономика и без того с трудом подлежит прогнозированию, но если государственные финансовые институты действуют по принципу: «Как Бог на душу положит» (если, конечно верить в искренность их заблуждений и отмести заангажированность в пользу тех или иных экономических субъектов), то верить во что-то или что-то прогнозировать невозможно в принципе.