Серия террористических актов в России лишний раз напомнила о хрупкости мира, в котором живёт большая часть населения цивилизованных стран. Уязвимы для террористов тысячи километров нефте- и газопроводов (чем регулярно пользуются иракские инсургенты);, любые пути сообщения, включая собственно железнодорожные составы (недавние теракты в Испании и давнишние в Италии и Франции), корабли (до сих пор сохраняется версия теракта, как причина гибели парома «Эстония», самолёты (примеров масса), вокзалы и аэропорты больших городов, автомобильные дороги; рынки; линии и станции метрополитена (Россия); крупные магазины и офисные здания (США), жилые дома в спальных районах (Россия, Израиль) - любые места массового скопления людей. Удары также наносятся по дипломатическим представительствам и правительственным зданиям.

Особенно уязвимыми, во всех отношениях, являются современные мегаполисы, где на небольшом пространстве сконцентрированы миллионы и десятки миллионов людей, жизнь которых зависит от бесперебойной работы десятков тончайших систем жизнеобеспечения, большинство из которых управляется электроникой. Фактически, достаточно на более-менее продолжительное время перекрыть поступление электроэнергии в современный город, чтобы он погрузился в хаос.

Всё и всегда охранять нельзя, предугадать, где террористы нанесут очередной удар невозможно. Жители современных городов, в отличие от своих предков, даже одно-два поколения назад, зачастую, не знакомы с собственными соседями и не в состоянии оказать правоохранительным органам действенную помощь в определении и отсеивании чужих. Попробуйте, определите террориста в массе людей на Крещатике или Арбате. По сути, теракт может произойти в любое и в любом месте любой страны.

Ещё пятнадцать-двадцать лет назад террористы были подконтрольны спецслужбам или национальным движениям (ООП), то есть терроризм имел квазигосударственный характер и без государственной поддержки (деньгами, оружием, инструкторами, центрами обучения) осуществлять свои акции не могли. Однако стремление спецслужб, скрыть ассигнования на поддержку террористов от парламентов, контролирующих государственный бюджет привели к созданию параллельных негосударственных структур финансирования террора (одна из них была вскрыта в ходе расследования по делу «Иран-контрас» в США). Контроль над этими схемами был достаточно быстро утрачен: частично потому, что они стали не нужны (как схемы финансирования моджахедов, после ухода советских войск из Афганистана), частично по тому, что террористы быстро сообразили, что работать можно на себя, а не в интересах чуждого им государства.

Таким образом, на сегодня, то, что в столицах называют международным терроризмом, действительно является сетью полуавтономных организаций, каждая из которых располагает собственными источниками финансирования и собственными базами снабжения, расположенными, преимущественно на неконтролируемых национальными правительствами территориях. Для бывшего СССР это – труднодоступные районы Кавказа и Средней Азии, территории т.н. непризнанных государств (например, тот, кто для Кишинёва террорист, в Тирасполе – народный герой и боец за свободу). В Азии, Африке и Латинской Америке также хватает гор, джунглей и пустынь, на которые национальный суверенитет распространяется совершенно формально.

Доход от пиратства, наркотиков и прочей нелегальной деятельности легко конвертируется в оружие, тем более, что (даже не учитывая нелегальную торговлю на государственном уровне), неконтролируемых вооружений, оставшихся от разного рода поставок «освободительным движениям» и свергнутым ими «преступным режимам», в мире достаточно для вооружения миллионной армии (без авиации и отдельных видов тяжёлого оружия). Автомат Калашникова и вовсе можно штамповать в полукустарных условиях, а создать простейшее взрывное устройство способен ученик средней школы, знающий химию на уровне программы девятого класса.

Террористы поддерживают друг с другом контакт, достаточный для оказания поддержки коллегам, в случае надобности, но не столь тесный, чтобы разгром одной организации существенно отразился на остальных.

Необходимость мировой экономики в поддержании постоянной надёжной связи, оперативной информации быстрому перемещению людей и товаров из самых отдалённых мест земного шара, создаёт террористам тепличные условия для неожиданного появления, нанесения удара и исчезновения.

Государство перед ними беззащитно – нельзя поставить возле каждой сельской школы по роте охраны, чтобы не допустить её захвата, нельзя запретить парковку автотранспорта возле супермаркетов, стадионов и других мест массового скопления, невозможно проверить каждого подозрительного, тем более, что террористы стремятся не быть подозрительными. Между тем, даже обычные удобрения, вывернутые в нужном количестве в реку, из которой пьют несколько сёл, способны убить сотни людей, прежде, чем удастся принять меры.

Если подумать о том, сколько объектов для террористических нападений в Украине, то остаётся только радоваться опереточности отечественных радикалов, вроде Корчинского и Тягныбока, а также тому, что Украина, как государство, от которого в большой мировой политике ничего, никогда не зависело, не привлекает пока внимания международного терроризма. Террористам просто незачем тратить время и силы на дестабилизацию киевского правительства.

Всё, однако, меняется. Пять лет назад никто не мог предвидеть трагедии в Нью-Йорке, семь слет назад от террористов казались надёжно защищёнными центральные области России, а пятнадцать лет назад, для населения СССР террор – это было что-то далёкое, связанное с Ближним Востоком или историей родной страны, эпохи Гражданской и Великой Отечественной войн. Никогда нельзя знать заранее за что на вас обидятся террористы: за запрет одевать в школу платок или за отправку войск в Ирак, за нелады казаков с крымскими татарами или за выставление кордонов на пути нелегальных эмигрантов в Западную Европу. Можно стать мишенью и как союзник России, и как союзник США, и даже просто так, потому что куда-то доехать не смогли, а здесь же тоже «неверные», так не пропадать же взрывчатке.

Попытка косвенного оправдания террористов, сделанная отдельными украинскими и зарубежными политиками и СМИ, при помощи объяснения, что это «ответ на действия россиян в Чечне», не объясняет причины удара по Нью-Йоркским небоскрёбам, где за один раз погибло больше людей, чем за время всех терактов в России. Но для нас она опасна не своей абстрактной аморальностью, а тем, что приучает людей к мысли: если террор производится ради высокой цели – он оправдан. Кто знает, какая цель покажется достаточно высокой украинскому маргиналу. В прошлом году в борьбе за землю комбайном была убита женщина, неделю назад некоторые автовладельцы таранили троещинских торговцев, перекрывших проезжую часть. От этих случаев не так далеко как кажется до бомбы и автомата: человеческую жизнь уже готовы принести в жертву цели, причём совсем не высокой, а вполне меркантильной.

Кстати, для полноты картины стоит усвоить, что спецслужбы пока не выработали лучшего метода борьбы с террористами, чем их уничтожение, невзирая на гибель части мирных граждан. Президент США, после 11 сентября отдал приказ сбивать гражданские самолёты, если ВВС имеют достаточно обоснованное подозрение, что борт захвачен террористами. Так что, если по собственной глупости добьёмся активизации сумасшедших радикалов в собственной стране, то помощи ждать неоткуда.

Владимир Павленко