Всех, кто может помочь их поимке, ФСБ России просит звонить по телефонам:
8-095-914-43-69,

8-8712-222-762;

8-8712-222-510;

8-928-290-06-10.

Однако эта мера вряд ли принесет желаемый результат. Проблема в том, что люди, которые располагают сведениями о местонахождении Басаева и Масхадова, сами являются преступниками и вряд ли рискнут сотрудничать с ФСБ. Даже за такие деньги.

 

Вопрос, почему наши спецслужбы до сих пор не поймали Масхадова и Басаева, задается сотрудникам спецслужб всеми без исключения журналистами, так или иначе связанными с чеченской темой. Отвечают на него примерно одно и то же. Вокруг Басаева и Масхадова находится ограниченное число самых преданных людей. Когда кто-то по какой-то причине выбывает из этого круга, на его место никто не приходит. А люди, обеспечивающие Басаеву и Масхадову передвижение по Чечне и выезд за ее пределы (например, в Ингушетию и Кабардино-Балкарию), не знают, кому они помогают.

 

В августе прошлого года Басаев жил в Кабарде. Поймали и осудили милиционеров, которые помогали ему проехать. Их допрашивали долго и подробно, они рассказали все, но наши спецслужбы, вытащив из этих милиционеров всю информацию, ни на миллиметр не приблизились к Басаеву. То же самое касается и Масхадова.

 

Представим ситуацию, что какой-нибудь чеченский пастух с сотовым телефоном случайно увидит в горах Масхадова или Басаева. Но и он вряд ли позвонит в ФСБ, потому что, сколько бы ему ни гарантировали "анонимность и безопасность", эти гарантии не могут быть абсолютными. Власти призывают население Чечни вступить с ФСБ в доверительные отношения. Но за десятилетие почти не прекращающейся кавказской кампании люди перестали верить властям. Поэтому в Чечне вряд ли найдется хотя бы один человек, который поверит в то, что ему выплатят обещанные 300 миллионов рублей и что его имя останется в тайне. Учитывая то, что в Чечне и обещанные 300 тысяч компенсации за разрушенное жилье получают только через откат, сумма в 300 миллионов выглядит тем более нереальной.

 

Кого еще искали за деньги?

 

Практика объявления награды за информацию, которая позволила бы выйти на след преступника или заказчика преступления, в современной России имеет относительно недавнюю историю и больше относится к середине 90-х годов прошлого века, когда преступления, носившие заказной характер, традиционными способами не раскрывались. Именно тогда и родился материальный стимул в поиске преступника. Однако далеко не всегда материальная заинтересованность срабатывала. Достаточно вспомнить многие громкие и не очень громкие преступления, за раскрытие которых обещались денежные награды. Например, в декабре 2001 года администрация города Нянган Кемеровской области объявила награду в миллион рублей за информацию о киллере, который зверски убил там 17-летнюю девушку. Убийцу до сих пор не поймали.

 

Помимо властей награду за помощь в расследовании преступлений назначали и бизнесмены. Одно из самых крупных вознаграждений было назначено в 1994 году за информацию об исполнителях и заказчиках убийства Ивана Кивелиди. Ассоциация российских банков обещала полтора миллиона долларов. Это преступление тоже до сих пор не раскрыто.

 

Никому не достались обещанные в 1998 году Ассоциацией российских производителей бриллиантов 250 тысяч долларов за раскрытие убийства гендиректора Смоленского ювелирного завода Александра Шкадова. То же касается и 100 тысяч долларов, обещанных за любую информацию об убийцах вице-губернатора Санкт-Петербурга Михаила Маневича, погибшего в августе 1997 года. Столько же готовы были дать предприниматели за след, который привел бы к задержанию убийц банкира Николая Лихачева. Но никаких результатов.