Заслуга подавления первой русской революции «огнём и мечом», что отсрочило на несколько лет начало великой русской трагедии, обычно приписывается одному Петру Столыпину. Конечно, невозможно переоценить вклад великого премьера-реформатора, который, несмотря на визг либералистической пятой колонны, моральный террор в прессе и бомбы революционеров, сумел загнать обезумевшего зверя военно-полевыми судами и общей твёрдой политикой обратно в берлогу. Кстати, рассказывающие страшилки о столыпинском «массовом терроре» (эта трактовка в полной неприкосновенности перешла из советских учебников в оранжевые) не вспоминают об одном, совершенно очевидном факте. Государственных служащих, начиная от городовых и заканчивая высшими руководителями империи, погибло от рук террористов более чем в три раза больше, чем последних было повешено по приговору военно-полевых судов.

Однако Столыпин продолжил курс своего предшественника на посту министра внутренних дел Петра Дурново, который первый понял, что с бесноватыми вести переговоры бессмысленно по определению. Они понимают и очень хорошо понимают только один язык – язык силы. Позднее великий русский философ Иван Ильин в своём глубоком труде «О сопротивлении злу силою» обосновал с точки зрения религиозной традиции необходимость борьбы с силами зла не только словесными внушениями и проповедями, а и применением адекватных их действиям мер.

Но не менее важна и другая основополагающая идея одного из умнейших и проницательнейших российских государственных деятелей. Дурново прекрасно осознавал, что нельзя после одержания победы верить покаяниям и уверениям в вечной преданности сокрушённых бесноватых. На одном из прошений с раскаянием арестованных участников беспорядков и просьбой отменить административную высылку, он написал показательную резолюцию: «Не верьте коленопреклоненным мерзавцам!»

Подобного понимания никогда не было у Советской власти, в силу своего классово ограниченного мировоззрения, искренне верившей во «всепобеждающую силу» марксистско-ленинской идеологии. Вакханалия всепрощения (пусть и обусловленная прагматичным желанием использовать недавних врагов) началась сразу же после окончания Гражданской войны, когда большевики решили амнистировать «раскаявшихся» националистов и даже предложили им войти во власть. Можно вспомнить хотя бы возвращение в Советскую Украину бывшего австро-венгерского агента и заклятого русофоба Грушевского, которому были созданы тепличные условия для жизни и научной деятельности. «Преследования» Советской власти» зашли настолько далеко, что его сделали даже академиком АН СССР, что было невозможно без личного распоряжения Сталина.

Ещё более красноречив пример с Винниченко, русофобский накал которого просто зашкаливал. Бездарному писателю было предложено стать зампредом украинского Совнаркома и одновременно наркомом иностранных дел. Переговоры только потому не завершились успехом, что недавнего главу самозванной Директории обуяла жадность и он, вдобавок, потребовал ещё и место в Политбюро ЦК КП(б)У (это большевики сочли уж слишком запредельной наглостью). Возвратившиеся в Украину деятели помельче, дожившие до возвращения в 1941 году немецких хозяев, не только радостно их встретили, но и оказали всё возможное содействие оккупантам.

Не отвергли коммунисты даже клинического садиста «отамана» Юрка Тютюнника, руки которого были по локоть в крови тысяч невинно замученных жителей Украины. Стоило головорезу заявить об осуждении своего прошлого и выразить лояльность власти, как всё совершенное им было немедленно забыто.

Точно то же происходило, даже в самые суровые сталинские годы, и в отношении бандеровцев. Их постоянно пытались перевоспитать. Большинство отделывалось высылкой или недолгими сроками, после которых рыцари удавки беспрепятственно возвращались и ждали время, чтобы начать всё сначала.

А что касается различных «мытцив», «науковцив» и прочего псевдоинтеллигентского мусора то власть прекрасно зная их подлинные настроения (органы ГБ ситуацию отслеживали хорошо), но всячески обихаживала. Наверху считали – пусть себе думают и шипят по кухням, что хотят, но облизывать они умеют профессионально. Этого считалось вполне достаточно. Таким образом, компартийные руководители сами заложили мину замедленного действия, которая взорвалась в критический для ослабленной горбачёвщиной страны момент.

Понятно, что как только ситуация изменилась, то «заблуждавшиеся» «прозрели» и стали авангардом националистического проекта уничтожения общерусской идентичности. Прекрасной иллюстрацией этого явления является Павлычко, на способности которого обратил внимания в своё время сам Берия. Вот что он писал на одни и те же темы в разное время - будучи членом КПСС и одним из ведущих оранжевых пиитов.

1. Член КПСС:
І на Схід дивились галичани.
На Москву дивись в надії, Львів...
Як добре, що на світі є Москва,
Моя земля, столиця і надія!

Оранж:
Ми триста років Москві служили,
Пора настала - вставай з колін!
До краю свого перепечену кров'ю
Ми чуємо в серці московську стрілу.

2. Член КПСС:
Тож не вдалось огидливим ізгоям
Вас отруїти жовто-синім гноєм
У холодно-вітряній чужині.

Оранж:
Прапор вносять до залу
Синьо-жовтий - імперія - в шок!
І сходить із п'єдесталу
Ненависті й зла божок.

3. Член КПСС:
До комунізму стрімки плаі -
Це Україна - зоря моя.
Партія - серце її
Ум її - партія!

Оранж:
Ми відали - КПРС -
Нагайка твердотіла.
Але ж лизали, наче пес,
Кров, що на ній горіла.

4. Член КПСС:
Я син простого лісоруба,
Гуцула із Карпатских гір.
Мені всміхнулась доля люба
У сяєві Кремлівських зір.

Оранж:
Хай бачить він, лакей з природи,
Як виправляються хребти,
Як валяться кремлівські сходи,
Що він по них навчивсь повзти.

Не извлек уроков из недавнего прошлого и «многовекторный» Кучма. Он буквально заваливал ненавидевших его националистов должностями, почётными званиями, орденами и прочими пряниками. Результат был точно такой же, как и у предшественников. Потом все, без малейшего исключения, им облагодетельствованные наци, отметились в криках по поводу «антинародного кучмизма» и до сих пор с наслаждением плюют в сторону бывшего президента.

Самое печально в том, что вот-вот мы увидим очередное повторение публичного явления «коленопреклоненных мерзавцев» (непублично многие уже и так давно перебежали с потонувшего майданного корабля), которое начнётся немедленно после въезда Януковича в президентский кабинет. Сейчас администрация Обамы ввела режим строгой экономии и можно ожидать, что она вскоре снимет с довольствия подавляющее большинство нынешних оранжевых клиентов. Когда закончится финансирование начатых Бушем спецпрограмм, то гранты в американском посольстве будут получать лишь немногие из нынешнего безразмерного списка. Да и те, кому посчастливится остаться на финансировании Вашингтона, наверняка не упустят возможности привычно присосаться к новой власти.

В ближайшее время на Банковую выстроится длиннющая очередь экс-майдаунов, которые, заклеймив позором не оправдавших их надежд сумасшедшего бухгалтера и косастую воровку, верноподданно предложат свои услуги президенту Януковичу. Павлычко создаст поэтический шедевр о мерзких националистах и воспоёт осанну главе государства, Яворивский предложит в короткие сроки организовать обличающий роман о путче 2004 года, а всякие кульчицкие, шаповалы и сергийчуки написать историю мужественной борьбы ПР за будущее Украины. Да мало ли каких специалистов сервильного мастерства нет в рядах наследников галичанских эсэсовцев!

Что ж, если их коленопреклоненные предложения будут приняты, то можно не сомневаться – Янукович получит профессионально подготовленный отряд оборотней для своевременного укуса после трогательного иудиного лобзания. Что-что, а это они делают не только умело, но и от души

Андрей Костров