Евгений Кушнарев умер. Все мы смертны и рано или поздно умрём. Но в данном случае трагичность смерти как факта многократно увеличивается от того, что народного депутата привела к гибели нелепая трагическая случайность.

 

Впрочем, подобного рода случайности характерны для отечественного политикума. Достаточно вспомнить количество автокатастроф, уносивших жизни как оппозиционеров, так и вполне лояльных режиму деятелей.

 

Автокатастрофы, которые до сих пор наивные украинские журналисты и ушлые радикальные политики любят трактовать, как заказные политические убийства, вызывались обычной небрежностью. Не катайся со скоростью 200 км в час и не повиснешь на дереве. Но украинский политик, как правило, искренне считает, что лично Господь Бог ежесекундно беспокоится о его безопасности. Поэтому он жмёт на газ, как будто находится не за рулём тяжёлого автомобиля, а на тренажёре, где всё можно начать сначала.

 

Из этого же разряда и трагедия, случившаяся с Кушнаревым. Для того, чтобы карабин случайно выстрелил в автомобиле, его надо было, в нарушение правил обращения с оружием, положить в машину заряженным. Оно, конечно, ни народного депутата, ни начальников рангом пониже милиция за это не остановит и не оштрафует. Но правила безопасного обращения с оружием, как и правила дорожного движения, придуманы не для того, чтобы осложнить жизнь индивидуума, а чтобы спасти её от нелепых случайностей.

 

Вряд ли случай с Кушнарёвым заставит задуматься других политиков-охотников. В конце концов, многочисленные автокатастрофы не останавливают любителей быстрой езды, рискующих не только своей жизнью, но и жизнями окружающих. Да и не в этом проблема: от судьбы, говорят, не уйдёшь и кому суждено быть повешенным – не утонет.

 

В годы оранжевого террора, ранее незаметный Кушнарёв, которого, может быть знали в Харькове, но который никак не проявил себя в должности Главы Администрации Президента Кучмы, действительно стал Политиком (с большой буквы). Он сумел почувствовать настроения левобережных украинцев, жаждавших реванша за украденную у их кандидата победу на президентских выборах, и он решился возглавить сопротивление в тот момент, когда большая часть регионалов и их союзников пряталась за границей от организаторов демонстративных убийств, отказавшихся эмигрировать Кирпы и Кравченко.

 

В Кушнарёве проснулся дар оратора, и он стал одним из немногих бело-голубых спикеров, способных противостоять в публичной дискуссии оранжевым демагогам и побеждать их. Благодаря этому, несмотря на не донецкое происхождение и относительно позднее присоединение к Партии регионов, несмотря на завистливую ревность отдельных номинальных вождей регионалов к его заслуженной популярности, Евгений Петрович стал признанным партийным лидером, чьё влияние выходило далеко за рамки формальной должности вице-координатора фракций Антикризисной коалиции.

 

Кушнарёв поздно стартовал как публичный политик, но он быстро рос и явно далеко не исчерпал свой потенциал. Он был одним из самых  ценных, если не самым ценным кадровым приобретением Партии регионов, интеллектуальная составляющая которой, к сожалению, довольно слаба. Евгений Петрович был одной из тех ярких личностей, наличие которых в рядах парламентской фракции регионалов позволяло утверждать, что партия помимо умения переть как бульдозер, может ещё и думать.

 

Понимают это регионалы или нет, но Кушнарева им будет не хватать. Его им не заменить ни 216-м номером списка, для которого трагическая гибель Политика стала пропуском в депутатский корпус, ни даже двумя десятками аналогичных  заднескамеечников.

 

Потеряла и Украина, чьих настоящих политиков и во власти, и в оппозиции можно посчитать по пальцам.

 

Сегодня их стало ещё меньше, а удельный вес политической протоплазмы, способной лишь на кнопки давить, приблизился к  критическому.