После распада Советского Союза у тысяч политологов по всему миру появилась очередная головная боль: разобраться в новом мировом порядке и определить, что же, в конце-концов произошло, что изменилось? Неопределенность, оставленная в наследство Холодной войной пугала не на шутку. Соединенные Штаты, вышедшие из нее победителем, обещали стать единым гегемоном и охватить своим влиянием весь мир, что, в некотором смысле, и случилось.

Сотни теорий предвещали то безраздельное господство Штатов, то его скорый крах, то рождение новой уникальной системы, «странного гибрида» мультиполярности и монополярности. Прошло 17 лет, и вместо того, чтобы проясниться, ситуация стала еще более туманной.

Особенно усложнилось все после Косово. Ничего удивительного, ведь этот прецедент – первый случай после коллапса Союза, когда при поддержке западных стран на мировой карте появилось новое государственное образование. И это при том, что мировое сообщество было далеко не единодушно на сей счет. Кто от этого выиграл говорить рано. Ожидаемой стабилизации на Балканах пока нет и в помине, экономическая поддержка Косово ложится на плечи Евросоюза, а страны, изначально выступавшие против, остаются недовольными в силу объективных причин. Начиная от Кипра и заканчивая Китаем, государства, имеющие проблемы с сепаратизмом, не получили после Косово ничего, кроме нового дестабилизирующего фактора.

В мировой системе любой эпохи существуют определенные тренды, показывающие ее состояние и определяющие вехи дальнейшего развития.

В современном мире это глобализация, стратегическое значение энергоресурсов, ядерный фактор, интеграция, кризис системы ООН и тому подобное. Важное место в этом списке занимает также фактор конфликтов. На протяжении всей истории, и в особенности после становления единой мировой системы международных отношений, конфликт был своеобразной «лакмусовой бумажкой», определяющей, насколько система стабильна и жизнеспособна. История с Косово, помимо этого, стала также индикатором распределения силы в мировой политике на сегодняшний день.

Провозглашение независимости этого государства подтвердило сохранение влияния Штатов на Балканах. И вроде бы покамест это без проблем вкладывается в стройную теорию о мировом господстве США и торжестве демократических ценностей во главе с принципом самоопределения народов.

Однако есть одно «но». Прецедент с Косово, хоть и провозглашенный уникальным, таки «аукнулся» Западу впоследствии. Речь, конечно же, идет о Грузии. Не теряя времени на «разбор полетов», можно с уверенностью сказать, что этот геополитический «объект» Штаты проиграли. Держа в уме негативную реакцию России на решение косовской проблемы, в осетинском конфликте легко усматривается попытка Кремля взять реванш. Чем не новая Холодная война?

Если смотреть с этой позиции, сразу же в голову приходит такая цепочка событий, последовавших за грузинским конфликтом:
Растущая активность России в Латинской Америке, которая приводит в беспокойство Белый Дом на фоне сильно пострадавшего имиджа США в этом регионе, что подтверждается признанием независимости Абхазии и Южной Осетии со стороны Никарагуа.

Трехдневное турне Кондолизы Райс по странам Северной Африки, в ходе которого обсуждалась проблема Западной Сахары – приблизительного аналога Абхазии на африканский манер. При чем лейтмотивом встреч была именно критика действий России в Грузии.

Этот видеоряд настораживает постороннего наблюдателя. Мотивы, на первый взгляд, ясны, всё шито белыми нитками точно так же, как и стремительный визит Медведева в Приднестровье сразу же после признания Абхазии и РЮО.

Список можно продолжать еще, однако главное ясно и без того: создается впечатление, что Россия и Штаты своего рода меряются силами, поочередно забивают друг другу «голы», пытаясь подкрепить свое влияние на разных точках земного шара в ущерб друг другу.

Действительно, ассоциации напрашиваются сами. Так и подмывает подпасть под влияние внешних эффектов, пропуская мимо ушей попутные факты, которые говорят как раз о противоположном положении вещей.
Любое изменение в мировом порядке, будь то структурная перестановка или системный кризис, происходит только тогда, когда это кому-то выгодно. Нужна ли сейчас кому-то Холодная война? Какие преимущества она может дать каждой из сторон? Способны ли они выдержать противостояние?

Раз уж речь зашла о противостоянии, то нельзя отрицать, что есть таки грани международных отношений, в которых Россия и Штаты способны померяться силами, и, мало того, именно этим и занимаются прямо сейчас.

Иначе бы Белый Дом не поднял такую панику после событий в Грузии, настаивая на ее форсированном принятии в НАТО за компанию с Украиной, а Кондолиза Райс не стала бы разъезжать по всему миру, укрепляя позиции Вашингтона в различных геополитичиски важных точках.

Цельность и единодушие Запада давно стала мифом: еще со времен войны в Ираке, если не раньше. Напрашивается вывод о том, что Штаты и Россия вступают в практически равноправное противостояние, когда речь заходит о вопросе, по меньшей мере, европейской безопасности. Но можно ли назвать это «раскачкой» перед новой Холодной войной? Есть ли для этого ресурсы у обеих стран, не говоря уже об адекватной заинтересованности в этом?

Сегодня и Россия, и США – жертвы неизбежно устанавливающейся мультиполярной системы международных отношений, для которой характерны множественные центры силы, разнообразные идеологии, сложная схема переплетенных интересов.

Этот процесс необратим, и поделить многогранный глобализированный мир на два лагеря, повернув время вспять, было бы невыполнимой задачей, даже для стран с такими амбициями, как Россия и Штаты.
 

Ольга Збитнева