 Иногда в жизни бывает так, что, в принципе, самые хорошие свойства характера играют с людьми злую шутку, приводя их в итоге к весьма печальному финалу. Например, что плохого можно сказать о таком ценном человеческом качестве, как исполнительность. Просто замечательное качество, способствующее карьерному росту и неизменной благосклонности начальства. Но, при некоторых обстоятельствах – таких, как неадекватность и полная аморальность верхов, оно может привести к трагическому финалу.
Вспомним всемогущего главу НКВД, «железного наркома» Николая Ежова. В историю он вошел страшным палачом, на совести которого сотни тысяч смертных приговоров и огромное количество отправленных в лагеря. Более того, по воспоминаниям сотрудников госбезопасности, «кровавый карлик» отличался еще и садизмом, принимал личное участие в избиениях арестованных и отдавал приказания подчиненным о применении пыток. Казалось бы, совершенно однозначная фигура. Но, не все так просто. Смущает, что таким Ежов стал только после прихода на Лубянку.
Автор прекрасного романа о сталинских репрессиях «Факультет ненужных вещей» писатель Юрий Домбровский писал, что в Семипалатинске (где Ежов долгое время проработал до переезда в Москву) «не было ни одного, кто сказал бы о Ежове плохо. Это был отзывчивый, мягкий человек... Это – общий отзыв. Так неужели все лгали? Ведь разговаривали мы уже после падения «кровавого карлика».
Вдова Николая Бухарина в своих мемуарах тоже писала, что в лагере встречала людей, которые говорили о «раннем Ежове» как о человеке, который «отзывался на любую малозначительную просьбу, всегда чем мог помогал».
Историк Алексей Полянский, исследовавший феномен ежовщины, приводит рассказ своего знакомого, арестованного в бытность Ежова наркомом НКВД. Они дружили в 20-х годах, и ежовский друг, попавший в мясорубку Большого террора, все надеялся, что «Николай разберется». Кто-то из присутствовавших при разговоре сказал, что Ежов был «зверюгой». «Да я бы так не сказал, – заметил бывший заключенный. – Потом, наверное, озверел, когда его на НКВД поставили. А раньше душа-человек был. Тогда от него слова плохого не слышали. Хлебосол. Последним мог поделиться».
Как-то мало верится, что человек всю жизнь, абсолютно перед всеми притворялся, и только надев гимнастерку с малиновыми петлицами и звездой генерального комиссара государственной безопасности, показал свою подлинную сущность. Думается, что эта историко-психологическая тайна исчерпывающе объясняется характеристикой данной Ежову его бывшим начальником в Орграспреодтеле ЦК Иваном Москвиным: «Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным — он все сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный, недостаток: он не умеет останавливаться. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить».
Действительно, Ежов был прекрасным исполнителем. Его добрые человеческие качества были сами по себе, а исполнение указаний вождя народов само по себе. В своей чрезмерной исполнительности он не смог вовремя остановиться и. в конце концов, закономерно закончил жизненный путь от пули бывших коллег.
Давно замечено, что история любит фарсовые повторения. Кажется, что бесславно сгинувший кратковременный любимец Сталина реинкарнировался в хроническом и.о. председателя СБУ. Как и у Ежова, его доминирующим качеством является чрезмерная, не знающая никаких сдерживающих центров, исполнительность. Долгие годы, это качество тянуло Наливайченко все выше вверх, обеспечивало быстрый карьерный рост. Даже приход в органы произошел только потому, что могущественный председатель КГБ УССР Степан Муха обратил внимание на ухажера дочери, становившегося перед ним по стойке смирно и «евшего» будущего тестя глазами в очевидной надежде на получение ответственного задания Социалистической Родины.
Юноша настолько понравился генералу, что фактически выбор сделала не девушка, а очарованный юным Валентином папаша. Дальше, благодаря тестю, чекистская карьера будущего пламенного декагебизатора развивалась по восходящей. Ничего в принципе не изменилось и после развала Союза. Начальству в СБУ исполнительское рвение молодого офицера нравилось ничуть не меньше, чем их предшественникам в КГБ. Пусть он никогда особым интеллектом не отличался, но это только прибавляло плюсов – ненужных вопросов точно задавать не будет.
Все, кто общался с Наливайченко по работе в СБУ и подкрышном сидении в МИДе, характеризуют его (в точности, как отзывались современники о сгинувшем наркоме) «душой-человеком». Если и была у Валентина Александровича некая профессиональная неискренность, то, во всяком случае, ключевой роли не играла.
Казалось бы, исполнительность и дальше будет тянуть вверх. Ведь, опять-таки, именно эта черта произвела на Балогу такое глубокое впечатление, что он настоял перед Ющенко на смещении слишком хитрого и себе на уме Дрижчаного и назначении своего выдвиженца.
После полученного назначения, все пошло по известному ежовскому сценарию – Наливайченко с рвением начал исполнять абсолютно все указания Банковой. Подавляющее большинство из них отдавалось Балогой и Ющенко устно (это к тому, что потом нельзя будет даже сослаться на необходимость выполнения приказа). Без тени сомнения, он организовывал липовые дела против недругов президента и Балоги, крышевал контрабанду в Закарпатье и Одессе, прослушивал телефоны депутатов и членов правительства, пускал наружку за Тимошенко. Перечень можно продолжать очень долго, но любой из пунктов тянет на полновесную статью УК с немалым сроком. Ведь понятно, что потом Балога сделает удивленные глаза, от всего откажется и придется отвечать одному услужливому Наливайченко.
Последняя гениальная инициатива СП, которую с энтузиазмом бросился выполнять и.о.- организация судебного процесса против бывших сотрудников НКВД-МГБ, участвовавших в уничтожении бандеровского подполья на Западной Украине. Секретариатских, не побоимся этого слова - «аналитиков», настолько впечатлил наработанный в Латвии и Эстонии опыт, что они возжелал его повторить в Украине. Как было разъяснено Наливайченко начальством, конечной целью должно стать признание действий советских органов госбезопасности «преступлениями против человечества» и «геноцидом». После этого планируется потребовать от России принесения официальных извинений за действия спецслужб СССР и выплатить компенсации за нанесенный ущерб. То, что Кремль немедля пошлет куда подальше, понимает даже Ющенко, но его интересуют не мифические компенсации. Обвинением Москвы в преступлениях против человечества планируется довести двусторонние отношения до практически полного разрыва и на этой волне развернуть мощную антироссийскую пропагандистскую кампанию. По мнению оранжевых «Макиавелли», эмоционально накрученный русофобский скандал сплотит вокруг «отца нации» электорат и позволит ему победить на выборах. Комментировать подобное галлюциногенное творение, понятное дело, бессмысленно, но прочитав подобное, профессиональные лохотронщики просто умерли бы от зависти.
Кстати авторство подобного бреда принадлежит не Ющенко. «Креатив» родился в покрытой бородавками голове некой личности, известной не столько политологическими прогнозами, сколько немытыми с момента переезда из Харькова волосами. В СП завистливо поговаривают, что за разработку советник Балоги получил в подарок новенький джип «Вольво».
Все, как и раньше, произошло исключительно в устном режиме, никаких письменных поручений Наливайченко не получал. Зато ему на Владимирской пришлось отдавать не только письменные приказы, но и заведомо преступные указания. По распоряжению шефа, директор департамент архивов СБУ Вьятрович уничтожил несколько бумажек из архивного дела МГБ по ликвидации Шухевича, а потом сам же написал рапорт на и.о. об «исчезновении документов». Несостоявшийся председатель мгновенно дал указание о возбуждении уголовного дела, в рамках которого начались допросы не сотрудников СБУ, а ветеранов-чекистов обо всех обстоятельствах проводившихся против УПА операций. Оперативникам поставлено задание – психологическим давлением и запугиванием получить признания о «целенаправленном массовом уничтожении мирного населения», что позволит открыть «геноцидное» уголовное дело.
Наливайченко, в приступе запредельной старательности, не понимает очевидного и для детей обстоятельства, что Ющенко остались считанные месяцы. Не понимает и того, что потом, кто бы ни занял президентское кресло, кто-то должен показательно ответить за все, что творилось в стране. А, по сложившейся традиции, отвечают обычно не первые лица, которые отделываются легким испугом. Вот тогда Наливайченко и Вьятровичу придется самим пояснять обстоятельства исчезновения документов из оперативного дела Шухевича и то, как из ветеранов Великой Отечественной пытались выбить самооговоры.
Кстати, можно не сомневаться, что в это время Ющенко, подобно кремлевскому горцу, будет огорченно рассказывать, что и предположить не мог, каким негодяем оказался, воспользовавшийся его доверием, Наливайченко.
Андрей Серебряков
|
