 На одной из центральных площадей города небольшая группа митингующих. Около пяти утра силовики жестко разгоняют их палаточный городок, что вызывает бурю негодования по всей стране.
В тот же день выразить свое возмущение в центр города приходят уже десятки тысяч людей. Акции набирают все больший размах, и главной целью протестующих становится уже свержение власти.
Это не про Киев, а название площади – не Майдан. Речь о стамбульском Таксиме, который в прошлом году стал сердцем турецких протестов.
Мы расспросили участников событий о том, как изменилась Турция после Таксима, чтобы понять, что, возможно, ждет Украину после Майдана.
Ойку Тунабойу, 32 года, менеджер среднего звена крупной международной фирмы. Принимала активное участие в протестах.
Для меня все началось 31-го мая, когда полиция жестоко разогнала мирную акцию в парке Гэзи недалеко от площади Таксим. Премьер-министр Эрдоган хотел застроить его шопинг-моллами и отелями, хотя в Стамбуле и так немного зелени. Около 40 экологов разбили палаточный лагерь в Гэзи, чтобы помешать этим планам.
Утром я включила новости и увидела страшные кадры. В 5 утра полиция без предупреждения напала на спавших протестующих, избила их и сожгла палатки. Весь день на работе мы только и говорили, что о жестокости, с которой действовала полиция.
Вечером мы решили ехать в Таксим, чтобы выразить свое возмущение произошедшим. Я активист и участвовала в разных акциях протеста, но столько людей не видела никогда. Люди шли и ехали в Таксим со всего Стамбула.
Люди хотели выразить протест против жестокости полиции, но снова с ней столкнулись.
Мы были просто клерками, которые пришли на площадь после работы. Ни масок, ни вообще какой-либо защиты у нас не было, а полиция сразу применила газ.
После этого я стала ходить на Таксим каждый день. Сначала мы протестовали против застройки Гэзи и жестокости полиции. И если бы Эрдоган сказал: "Да, вы правы, на этом месте останется парк", вскоре все бы успокоились.
Но он выбрал другой путь. Эрдоган сказал, что в Таксиме собираются только хулиганы, бомжи и мародеры. Он употребил грубое слово "çapulcu", которое можно перевести как "дармоеды". Это всех очень разозлило. После этого символом протеста стал лозунг "Every day I`m chapuling" по мотивам песни LMFAO.
Мы просто общались или скандировали лозунги - наш протест был мирным. Но на 12-й день революции на площади появились люди с коктейлями Молотова. Представьте, они устраивали беспорядки весь день, но полиция их не арестовывала. Понятно, что это были провокаторы. Мы просто стояли и думали: "Ну, что это за цирк?"
В те дни в Таксиме не было охраны, или правил, не было никакого государства. Но там царила атмосфера взаимного уважения между самыми разными людьми. На площади были и молодые, и старые, люди разных идеологий и религий, феминистки, геи, курды.
Впервые объединились фанаты враждующих футбольных клубов. За две недели Таксима турки осознали, что раньше они жили как враги только потому, что врагами их делало правительство. И люди поняли, что с них хватит.
Все закончилось тем, что полиция все же разогнала людей на площади, причем с невероятной жестокостью. В воду для водометов добавляли ядовитое вещество, после которого вся кожа воспалялась и горела.
После такого люди решили, что Таксим не может закончиться просто так. Мы стали собираться в других парках, общаться, обсуждать свои права и думать, что делать дальше.
Так что революция не закончилась. Она продолжается в наших головах – она с нами на работе, во время обеда, на прогулках по вечерам. Я думаю, что Таксим – это большой старт для страны. Это пробуждение Турции.
Мехмет Чаглар, 52 года, таксист. Принимал участие в протестах
Я старый человек и никогда не участвовал ни в каких акциях протеста. Но даже я приходил на Таксим, потому что для жестокости полиции не было никаких оснований! И сейчас с ужасом ловлю себя на том, что начинаю понемногу разбираться в политике.
После событий на Таксиме Турция серьезно изменилась. У людей поменялось мышление. Теперь если турки видят где-то несправедливость, там сразу возникают люди, которые начинают протестовать и добиваться правды.
Мы поняли, что вести цивилизованный диалог с этой властью невозможно. Когда на Таксим начали приходить сотни тысяч людей, власть предложила провести круглые столы. На одном из них вице-премьер Бюлент Арынч пообещал, что все требования протестующих будут выполнены. Но через несколько дней из поездки по Северной Африке вернулся Эрдоган – и, конечно же, все договоренности сразу отменили.
Сейчас у Эрдогана очень хрупкое положение. Половина Турции поддерживает его, а другая половина просто ненавидит. Если бы он ушел, большая часть проблем решилась бы, и напряжение спало.
К тому же, среди власти началась грызня, они уже дерутся друг с другом. Это ослабляет власть, что нам на руку.
У вас в Украине, похоже, творится тоже, что было у нас на Таксиме! Хотя вы, конечно, гораздо более сумасшедшие – как можно устраивать революцию зимой? Мы, турки, всегда стараемся протестовать, пока тепло.
Башак Турунч, 30 лет, маркетолог. Принимала активное участие в протестах
Я совершенно не ориентируюсь в политике и обо всех новостях узнаю последней. Но жить в Стамбуле и пропустить события в парке Гэзи было просто невозможно – в тот день, когда полиция разгромила палаточный лагерь, об этом говорили повсюду.
Все мои друзья и коллеги собирались идти в Таксим, чтобы выразить свой протест. И я пошла с ними – не столько из-за злости на полицию, сколько из любопытства.
И вот я в своем офисном костюме, на каблуках, еду в метро. Остановка Таксим была закрыта и мы решили выйти на следующей, чтобы пойти оттуда пешком. Но как только двери метро открылись, глаза и горло тут же начало жечь – полиция распылила газ.
Я не понимала, что происходит – мы ведь находились довольно далеко от Таксима, в метро были дети, старики, женщины, мы просто хотели выйти наружу, а полиция заливала все газом. Какой-то иностранец на английском кричал, чтобы все выходили налево, а не направо. Все побежали в ту сторону, начался хаос. А у меня в голове билась только одна мысль: "Черт возьми, за что?! Никто же не сделал ничего плохого!"
Когда на следующий день я снова пришла на площадь, это стало для меня одним из главных потрясений в жизни. Я увидела, что Таксим объединил тех людей, которые раньше никогда бы даже не встали рядом. Такое бывает лишь раз в жизни.
Поначалу все было мирно. Но когда мы достигли парка, полиция встретила нас газовыми гранатами. Некоторые протестующие начали бросать в ответ камни, но мы сами остановили их. Мы ведь пришли туда не для драк с полицией, а для мирного протеста.
Политические партии попытались взять на себя лидерство в акциях протеста, но ничего не получилось. Таксим ведь не про политику, а про права человека. После этих событий люди с самыми разными идеями научились работать вместе ради общей пользы. Хотя, конечно, жаль, что ни одна группа так и не смогла взять на себя функции лидера.
Я вообще не хотела бы рассматривать события на Таксиме как революцию. Скорее, это откровение. Благодаря ему турки поняли, что все мы являемся частью общества и что вместе мы сила.
Я никогда не разделяла лозунгов Таксима о свержении правительства, и уверена, что это было нереально. Для меня протесты были способом показать власти, что, хотя они сейчас руководят страной, назначили их мы, и это они должны служить нам, а не наоборот.
Надо понимать, что в большей части Турции люди даже не знали, что происходит. В СМИ протесты освещали как вспышки активности анархистов, и, например, даже мои родители не имели ни малейшего понятия о размахе Таксима.
Мне очень грустно, потому что похоже, если власть в Турции и сменится, это будет не благодаря демократической активности простых людей, а только лишь из-за того, что одна группировка наверху сменит другую. И я не знаю, какая из них будет хуже.
Бэран Бир, 25 лет, инженер. Не поддерживал революцию
Я никогда не был против протестов как таковых, но я против тех методов, которые в них использовались. Зачем нужно было бить стекла в магазинах на Таксиме и громить муниципальные автобусы? Этим ведь ничего не добиться.
Идеи Таксима были хороши, но вот способы борьбы за них не верны. Я и сам ходил на площадь, но только для того, чтобы понять, что происходит.
Одно дело, когда ты бросаешь камень в полицию, которая действительно заслужила это своей жестокостью, но совсем другое – когда в других людей, которые просто с тобой не согласны. Таким образом, протестующие сами опускались до уровня полицейских.
Насколько я знаю, вы в Украине тоже протестуете против несправедливости и беспредела силовиков. Только не нужно переходить к насилию – это многих отпугнет.
Протестам в Таксиме так и не удалось достичь видимых результатов. Но главное, чего добились митингующие – это понимание того, что самые разные люди могут собраться вместе и сотрудничать.
Я понял одну важную вещь: если ты чего-то хочешь, нужно очень хорошо постараться, чтобы этого добиться. Нужно бороться за свое место в мире, за свои идеалы. Если ты просто стоишь в стороне – ты автоматически поддерживаешь своих противников.
Посмотрите на курдов: сейчас их проблемы в центре внимания. И все это лишь потому, что они не молчали, а боролись за свои права.
Большинство моих знакомых всей душой верили в Таксим, и мы не раз спорили по этому поводу. Мы все сходились на том, что если бы Эрдоган ушел, это решило бы большую часть проблем.
Понимаете, сейчас турки, которые не поддерживают Эрдогана, не могут чувствовать себя полноценными гражданами Турции. Зато они чувствуют враждебное отношение. Причем сам премьер-министр не то что не хочет искать компромисс, а наоборот, делает все, чтобы нагнетать напряжение. Если бы появилось новое правительство, пусть даже в коалиции с Эрдоганом, половина Турции, которая его не поддерживает, поняла бы, что их мнение хоть что-то значит.
theinsider.com.ua
|
