 Приближающееся 70-летие присоединения территорий Восточной Польши к Советскому Союзу с последующим включением их в состав УССР является прекрасным поводом, чтобы, наконец, дать объективную оценку этому событию, которое подобно мине с часовым механизмом взорвало Украину в следующем веке. Советская власть с присущей ей самоуверенностью решила тогда, что разгром ОУН-УПА сделал присоединенные земли украинскими. Насколько она ошибалась, стало ясно после 91-го года, когда галичане превратились де-факто в привилегированную правящую касту, следствием чего и стал окончательный захват ими государственной власти после майдана.
Следует отметить, что идея о присоединении Галичины к Великой Украине, «освобождении угнетенных братьев-галичан» и «воссоединения единого народа» отнюдь не была изобретением коммунистов. Еще в позапрошлом веке данную идею выдвинули сентиментальные российские славянофилы и, что самое печальное она сразу же получила много влиятельных сторонников в правящей верхушке Санкт-Петербурга. Хотя уже тогда наиболее прозорливые политики предупреждали, что пресловутое «воссоединение» будет пагубно для триединого русского народа или, согласно современной терминологии, суперэтноса. Например, пророчески звучат слова члена Государственного совета Петра Дурново, еще в 1913 году предостерегавшего Николая II о том, что только безумцы могут ставить перед внешней политикой Империи цель «спасения галицких русских»: «Нам явно невыгодно, во имя идеи национального сентиментализма, присоединять к нашему отечеству область, потерявшую с ним всякую живую связь. Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан, сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов? Так называемое украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов, так как в этом движении несомненный зародыш крайне опасного малороссийского сепаратизма, при благоприятных условиях могущего достигнуть совершенно неожиданных размеров».
Причем, слова бывшего лучшего министра внутренних дел Империи писались еще в то время, когда в Галичине существовало действительно влиятельно русофильское течение, почти не уступавшее по влиянию поддерживаемым Веной националистам. Но в период Первой Мировой войны русофильское движение было с немецкой основательностью уничтожено физически в австро-венгерском концлагере Талергоф, в который военными властями была отправлена практически вся интеллигенция, считавшая себя частью православного русского мира. После этого можно было бы окончательно поставить крест на идее о «возвращении галичан в отчий дом», но неожиданно на выручку пришел проклинаемый ныне «красный империализм»…
Как ни удивительно, в некоторых геополитических вопросах коммунисты оказались не менее сентиментальными, чем представители романовской монархии, в том числе веря в «славянскую» Галичину, но уже в обертке «советского украинства». В решении Сталина присоединить территорию Галичины, наряду с понятными военно-стратегическими соображениями, не меньшую роль играл и романтический миф о «разделенном украинском народе», якобы жаждущем воссоединения по обе стороны Збруча.
Чтобы перенести подальше от центра страны линию границы и увеличить будущее фронтовое предполье, вполне достаточно было просто контролировать территорию, но не присоединять ее абсолютно ментально враждебное население к Украине. Не страдавший подобным сентиментализмом Гитлер поступал именно так и не включал в состав Рейха территории, где подавляющее большинство жителей было изначально враждебно настроено. Так, Богемия и Моравия была сделана протекторатом, а большая часть оккупированной польской территории генерал-губернаторством.
 
Но Иосиф Виссарионович решил, что надо помочь «угнетенным братьям» и за наш день сегодняшний надо сказать большое спасибо не только лично Виктору Андреевичу, но и украинофилу Иосифу Виссарионовичу.
Уже всем понятно, что никогда бы без Сталина этнически и религиозно чуждая Галичина не стала бы частью Украины, но есть не менее важный аспект, о котором пока не сказал ни один исследователь. Без напряженной двухлетней работы НКВД до начала войны «свидомые» так бы и остались в самой Галичине маргинальной сектой необразованных агрессивных фанатиков, ненавидящих любые проявления высокой культуры. До прихода советских войск Львов и все крупные города Восточных кресов были почти полностью польскими, «украинским» (т.е. галичанским) было одно село. Но дело даже не в одном этом – галичане вообще не имели интеллигенции, если таковой не считать немногочисленную образованщину второго сорта и униатских клерикалов, призывавших забитых селян к созданию Украины от «Сяна до Кавказа», а также уничтожению поляков, русских и евреев. Университетские преподаватели, подавляющее большинство врачей, гимназических учителей, инженеров, лиц других интеллектуальных профессий были поляки (в значительно меньшей степени евреи).
ОУНовский терроризм (как любой террор всегда и во всех странах), стал проявлением абсолютного бессилия, истерикой от полной невозможности добиться декларируемых целей. Но и тут следует сказать, что польская политическая полиция сумела быстро покончить с ОУН и попытками создать массовое подполье, действуя при этом на порядок жестче НКВД. Подозреваемые в содействии террористам уничтожались без всяких бюрократических формальностей (так любимых чекистами), а по сравнению с концлагерем «Береза Картузска» ГУЛАГ представляется санаторием с усиленным питанием и предупредительным персоналом.
У оуновцев не было ни малейших шансов на победу и после ликвидации польского государства, но тут, как нельзя более кстати, пришлись ребята из НКВД. Москва рассматривала польское население Галичины априори враждебным режиму и, в первую очередь, это отношение распространялось на интеллигенцию. Одновременно галичане считались в своей массе лояльными новой власти, и формировавшиеся властные органы становились тотально «украинскими». Интересно, что аналогичной была политика немцев в генерал-губернаторстве – польская интеллигенция уничтожалась, а членам «национальных украинских организаций» выдавались пайки на уровне фольксдойче и предоставлялись ключевые должности в коллаборационистских органах местного самоуправления и полиции.
Результатом подобной установки стало то, что действительно массовые репрессии в Галичине были развернуты исключительно против польской интеллектуальной элиты. Процитирую только один документ из архива СБУ (Ф.1.-Оп.32 (1951 г.).-Д.33.-Стр. 95.), пока его еще не уничтожили орлы Вьятровича. В НКВД СССР была послана сводка о количестве арестованных жителей Галичины по состоянию на 3 октября 1939 года. Всего было арестовано 3914 человек - из них бандеровцев, мельниковцев и прочих «свидомых» всего 248 человек, а остальные это представители польской интеллигенции и бывшего армейского командного состава всех уровней, вплоть до унтер-офицеров. Также следует отметить, что если арестованные галичане, как правило, задерживались за принадлежность к террористическим организациям или прямой шпионаж в пользу Германии, то польскую интеллигенцию забирали в ходе проводимой массовой операции.
Согласно отчетам в Москву, подобные пропорции в репрессиях сохранялись более года, пока польская элита не была почти полностью «зачищена» (ее остатки добил «Нахтигаль» в июне 1941 года). Характерно, что «свидомые» галичане оказывали НКВД максимальное содействие и без их прямых наводок (документы о чем, пока еще тоже есть в архиве СБУ), чекисты, совершенно не ориентировавшиеся в местной обстановке, уподобились бы слепым котятам. «Свидомые» полностью воспользовались предоставленным им коммунистами шансом – руками НКВД не только покончили с поляками, но и сами немедленно заняли освобождавшиеся места в местном самоуправлении, образовании и остальных ключевых сферах.
Даже позднейший разгул бандитизма УПА и этнические чистки бандеровцами польских сел стали возможны только потому, что были арестованы польские военные кадры. Можно не сомневаться, что будь подразделений АК в Галичине хоть немного больше, смелые только топить женщин в колодцах упашники, быстро были бы превращены в фарш и, невозможной стала бы послевоенная кровавая карусель, стоившая стране десятки тысяч жизней.
Теперь наши национал-патриоты проливают крокодиловы слезы о «зверствах большевиков» в Галичине, умалчивая о том, что без усилий Лаврентия Берии они бы навсегда остались в собственном «Пьемонте» пустым местом и никогда не сумели бы подчинить Украину.
Денис Рыбалко
|
